Неточные совпадения
Посреди двора
на длинной веревке описывал правильные круги великолепный текинский иноходец светло-желтой масти. Илья занимал центр двора. Его монументальные руки, какие можно встретить только
на памятниках разных исторических героев, были теперь открыты выше локтей, чтобы удобнее держать в руках корду; лошадь иногда забирала веревку и старалась сдвинуть Илью с
места, но он только приседал, и тогда сорвать его с
места было так же трудно, как тумбу.
По
местам встречались надгробные
памятники, а
на половине дороги аллея прервалась, и мы увидели большой Успенский собор.
Остановился
на Тверском бульваре,
на том
месте, где стоит ему
памятник, остановился в той же самой позе, снял шляпу с разгоряченной головы…
Я долго бродил среди
памятников, как вдруг в одном
месте, густо заросшем травой и кустарником, мне бросилось в глаза странное синее пятно. Подойдя ближе, я увидел маленького человечка в синем мундире с медными пуговицами. Лежа
на могильном камне, он что-то тщательно скоблил
на нем ножиком и был так углублен в это занятие, что не заметил моего прихода. Однако, когда я сообразил, что мне лучше ретироваться, — он быстро поднялся, отряхнул запачканный мундир и увидел меня.
Я был мрачен и утомлен; устав ходить по еще почти пустым улицам, я отправился переодеться в гостиницу. Кук ушел.
На столе оставил записку, в которой перечислял
места, достойные посещения этим вечером, указав, что я смогу разыскать его за тем же столом у
памятника. Мне оставался час, и я употребил время с пользой, написав коротко Филатру о происшествиях в Гель-Гью. Затем я вышел и, опустив письмо в ящик, был к семи, после заката солнца, у Биче Сениэль.
Образовался прорыв; причем передние выезды отдалились, продолжая свой путь, а задние, напирая под усиливающиеся крики нетерпения, замялись
на месте, так как против
памятника остановилось высокое, странного вида, сооружение.
Чтобы поправить свою неловкость с первой рюмкой, я выпил залпом вторую и сразу почувствовал себя как-то необыкновенно легко и почувствовал, что люблю всю «академию» и что меня все любят. Главное, все такие хорошие… А машина продолжала играть, у меня начинала сладко кружиться голова, и я помню только полковника Фрея, который сидел с своей трубочкой
на одном
месте, точно бронзовый
памятник.
Нет! они гордятся сими драгоценными развалинами; они глядят
на них с тем же почтением, с тою же любовию, с какою добрые дети смотрят
на заросший травою могильный
памятник своих родителей; а мы…» Тут господин антикварий, вероятно бы, замолчал, не находя слов для выражения своего душевного негодования; а мы, вместо ответа, пропели бы ему забавные куплеты насчет русской старины и, посматривая
на какой-нибудь прелестный домик с цельными стеклами, построенный
на самом том
месте, где некогда стояли неуклюжие терема и толстые стены с зубцами, заговорили бы в один голос: «Как это мило!..
Помилуйте, сеньор,
Нельзя ли выбрать вам другое
место?
Ведь это есть то самое кладбище,
Где погребен убитый командор!
Смотрите — вон и
памятник его!
Весь мраморный,
на мраморном коне;
У, как
на нас он сверху смотрит строго!
Москва — город своеобразный, — это известно всем. Нужно сказать, однако, что это свойство Белокаменной с годами выдыхается: культура проходит и по ней своими нивелирующими влияниями. Конечно, исторические
памятники, царь-колокол, царь-пушка, Василий Блаженный остаются
на местах, но многие специфические, чисто этнографические особенности Москвы исчезают постепенно и незаметно. Вот, например, в то время, о котором идет речь, еще водились
на Москве так называемые «мушкетеры».
Теперь попробуем нанести
на карту Уссурийского края
памятники старины, оставленные маньчжурскими племенами в период между VII и XIII столетиями, отметим
на ней
места, которые занимали китайцы-земледельцы до прихода казаков, и, наконец, нанесем
на ту же карту русские поселки.
Еще в 1796 году император приказал построить его
на месте, где находился Летний дворец императрицы Елизаветы, «в третьем саду». Дворец этот сохранялся только как последний
памятник Елизаветинской эпохи. Все, основанные этой государыней дворцы, в царствование Екатерины обращены в богоугодные и другие заведения. С постройкою Михайловского замка, по повелению государя, спешили.
Картина создалась в ее воображении, но затем вдруг исчезла и
на ее
месте восстали:
памятник матери и каторжные работы,
на которых находится ее отец.
Лобным
местом называлась площадь, где казнили преступников, где они теряли головы (лоб); она находилась в Китай-городе, тотчас же за кремлевской стеной, между двух ворот московской твердыни — Никольскими и Спасскими. В настоящее время
на этой площадке воздвигнут
памятник князю Пожарскому и Кузьме Минину-Сухорукову.
Одно, что с первого взгляда утешало в этой комнате, так это зерцало, стоявшее
на вощанке, посреди стола; но и этот
памятник великой идеи великого царя-законодателя оскорбляли и смелый паук, завесивший его по
местам своею тканью, и бесчеловечие, поместившее разные орудия пытки в боковой комнате, в которую дверь оставлена была, как бы с умыслом, полузакрытою.
22 сентября 1767 года, день коронации Екатерины, камень был торжественно провезен мимо Зимнего дворца, и
на другой день судно причалило благополучно к берегу, отстоящему
на 21 сажен от назначенного
места для
памятника.
Обширное кладбище монастыря вмещает в себе множество великолепных
памятников, под которыми покоятся именитые московские люди; многие из усопших, нашедших
место вечного успокоения
на кладбище Донского монастыря, принадлежали к царской фамилии и особенно к фамилии царей грузинских.
Над этим склепом через год после смерти князя Василия была устроена покойной княгиней великолепная часовня, из белого мрамора, выдающаяся по красоте стиля и отделке между другими богатыми
памятниками кладбища Александро-Невской лавры и невольно останавливающая
на себе внимание всякого, посещающего это
место вечного успокоения.